Обретение святых мощей преподобного Максима Грека в 1996 году. Раскопки

Подробности

Родительская категория: Пути

Категория: Обретение мощей преподобного Максима Грека

Подготовительные работы

Обретение святых мощей преподобного Максима Грека проходило при совершенно других условиях жизни Русской Православной Церкви и жизни страны в-целом, поэтому и само обретение происходило не так, как в 1591 году. Если в 1591 году братия после окончания богослужения пошла к могиле и стала ее раскапывать и никаких недоумений по поводу того где копать не было, то в 1996 году по причине отмеченных на предыдущих страницах обстоятельств, так поступать было нельзя.

Многое за прошедшие четыре века изменилось в жизни и положении Русской Православной Церкви, как и самой Лавры. Русская Церковь, пройдя двухвековой путь Синодального управления, снова вернулась, как было и в 1591 году, к каноническому патриаршему управлению. Свято-Троицкая Сергиева Лавра за минувшие столетия получила первенствующее, канонически оформленное, значение среди монастырей Русской Церкви.

Со второй половины XVIII века (со времен митрополита Платона Левшина) Лавра получила ставропигию и стала управляться митрополитами Московскими и Коломенскими. (Митрополит Платон в конце XVIII века носил титул Митрополита Крутицкого и Калужского). Поместный Собор Русской Православной Церкви 1917 – 1918 годов сделал Лавру ставропигией Патриарха Московского и всея Руси.

За минувшие столетия остались неизменными любовь к преподобному Максиму Греку, его почитание и молитвенная память о нем. Они умножались из века в век.

В 1988 году произошло то, что уже давно ожидалось ― почти одновременно три Поместные Церкви ― Русская, Элладская и Константинопольская причислили преподобного Максима к лику святых. Этим деянием Церковь утвердила то глубокое почитание преподобного Максима, которое появилось еще при его земной жизни, в особенности в последний, лаврский период, и особенно после его кончины. В те сорок с небольшим лет, которые отделяли попытку обретения его мощей от кончины, от его мощей, почивающих под спудом, творились многочисленные чудеса. С момента канонизации преподобного Максима Грека тремя Поместными Церквами память его стала воистину вселенской, получила каноническое и экклезиологическое основание.

Актом канонизации Церковь осуществила и заветное стремление преподобного Максима во время его земной жизни ― желание вернуться в тот монастырь, в котором началось его служение Богу в ангельском чине. Преподобный Максим вернулся и на Святую Гору, и в Ватопед, но вернулся духовно, как молитвенник и предстатель перед Богом за все те Церкви и страны, в которых протекало его служение. Появилась еще одна духовная ниточка, которая связывает наши Церкви и народы. При своей земной жизни преподобный Максим Грек служил этой цели своими человеческими дарованиями, теперь, верим, служит этому духовно, своим предстательством пред Богом, своими молитвами за нас грешных.

После канонизации преподобного Максима на Русскую Православную Церковь, как на Церковь, которая обладает бесценным сокровищем, ― святыми мощами Преподобного, легла сугубая ответственность за их сохранность и явление их для должного поклонения всему православному миру. Священноначалие Русской Церкви и братия Свято-Троицкой Сергиевой Лавры неоднократно поднимали и обсуждали вопрос об обретении его святых мощей, но внешние обстоятельства жизни Русской Церкви были таковы, что сделать это в те годы было невозможно. Все земляные работы, проводимые на территории Лавры, нужно было согласовывать со светскими организациями, и неизвестно к каким последствиям могло бы привести обращение к ним для получения разрешения на обретение, и в чьи руки, даже в случае получения такого разрешения, эти работы могли попасть. Но подготовительная работа незримо шла все годы. Проявлялась такая подготовка и во внешних действиях. Поскольку иных, более точных данных пока не было, то на основании заключения Г. Красноцветова, предполагаемое им место погребения преподобного Максима было обозначено на поверхности земли. Шли годы, менялась обстановка и, наконец, обстоятельства сложились таким образом, что Церковь могла сама без постороннего участи и вмешательства приняться за давно желаемое дело ― поиски места захоронения и обретение святых мощей преподобного Максима Грека.

Церковно-литургическая сторона события

Все работы по обретению святых мощей преподобного Максима Грека проходили по благословению и под непосредственным и живым окормлением Предстоятеля Русской Православной Церкви, священноархимандрита Свято-Троицкой Сергиевой Лавры Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Перед началом работ Святейших Патриарх благословил работы в-целом. Затем, по мере того, как работы проходили и завершался их очередной определенный этап, Святейшему Патриарху докладывалось о полученных результатах, в разговоре со Святейшим вырабатывался дальнейших ход и направление раскопок и получалось на них Первосвятительское благословение. И так до окончания очередного этапа. Потом снова ― доклад Патриарху и получение благословения на новый этап, и так ― до окончания всех раскопок. Торжество поднятия святых мощей возглавил Святейший Патриарх. Но об этом в своем месте. Текущее попечение на раскопках осуществлял Наместник Лавры архимандрит Феогност и Духовный Собор Лавры. Перед началом раскопок Духовник Лавры архимандрит о. Кирилл (Павлов) в Духовской церкви совершил молебен преподобному Максиму и молебен на начало всякого дела. Все участники раскопок перед началом работы получили его благословение.

Во все время раскопок совершались молебны ― до самого обретения ― в Духовской церкви, после появления честной главы Преподобного ― перед открытыми святыми мощами. Молебное пение шло непрерывно, обычно тихо и немножко в стороне, при активном участии всех участников раскопок. Примерно раз в два часа служился торжественный молебен. Его возглавлял, как правило, кто-то из Духовного собора Лавры. На раскопках работали братия Лавры, воспитанники Московской Духовной Семинарии и студенты Московской Духовной Академии. Участники раскопок во все время их проведения соблюдали благоговейную тишину, никакие посторонние, не относящиеся к делу разговоры не велись.

Раскопки начались во вторник 25 июня 1996 года. Еще утром все участники раскопок молились в Троицком соборе Лавры, прося помощи преподобного Сергия на предпринимаемое начинание. Как уже говорилось, перед самым началом раскопок духовником Лавры о. Кириллом (Павловым) был совершен в Духовской церкви молебен преподобному и молебен перед началом всякого дела, во время которого все молились о ниспослании помощи Божией на начатое благое дело. После молебна все участники раскопок, испросив благословения о. Кирилла, приступили к делу.

Нужно сразу же отметить, что раскопки производились по всем правилам современной археологической науки с соблюдением всех ее требований и методик. Должным образом велась и фиксация. В течение всего периода раскопок производилась фиксационная фотосъемка (Рис. 27) и делались соответствующие архитектурно-археологические обмеры.

Так как никаких чертежей от предыдущих земляных работ на этом участке не сохранилось, включая раскопки 1942 года и реставрационные работы более позднего времени, во всяком случае их нигде обнаружить не удалось, начинать раскопки приходилось практически вслепую. Около 20 фотографий, имевшиеся в нашем распоряжении от раскопок 1942 года, не имели привязки. Они показывали обнаруженные погребения, но на какой глубине от современной дневной поверхности эти погребения находились, равно как и их расположение по отношению к стенам Духовской церкви не было известно. Затрудняло работы и то обстоятельство, что уровень дневной поверхности в результате проведения реставрационных работ был сильно изменен, и указанные в отчете Г. Красноцветова некоторые высотные отметки совершенно не соответствовали действительности.

Поэтому с самого начала раскопок основным требованием к работе стал тот девиз, который является общим как для врачей, так и для археологов ― “не навреди”. Именно это требование определило и применение двух практических правил, которыми археологии руководствуются вообще в своей работе, а в особенности при самых сложных ситуациях ― идти от известного к неизвестному, и самое сложное и непонятное оставлять на конец работы, а начинать ее с более простых и известных вещей.

Для осуществления на практике этих принципов нужно было решить два вопроса. Первый. Определить необходимые размеры раскопа, достаточные для решения поставленной задачи, причем определить сразу, чтобы в дальнейшем во избежание ненужного труда не делать дополнительные прирезки, как это было в 1942 году. И второе. Определив площадь и место положение раскопа, нужно было решить, в каком месте начинать раскопки и в каком направлении потом двигаться. Вопрос о южной и западной границах раскопа решался очень просто. Южной границей являлась, естественно, северная стена Духовской церкви, западной ― линия, являющаяся продолжением по направлению на север западной стены той же церкви. Оставалось определить границы раскопа на севере и на востоке.

Для определения границы на севере были высчитаны размеры Максимовой палатки на чертеже 1778 года, точнее говоря ее восточной и западных стен. Таким образом, было определено примерное расположение наружного, северного края северной стены Максимовой палатки от наружной стороны северной стены Духовской церкви. К полученному результату было добавлено еще некоторое расстояние с учетов возможной погрешности в чертеже и с учетом того, что нужно некоторое пространство, чтобы в случае обнаружения этой стены ее расчистить и сфотографировать. С учетом этих требований ширина раскопа, т. е. его размеры по линии север – юг была определена в 5 метров.

Границей раскопа на востоке была принята восточная точка второго пилона северной стены, если считать от северо-западного угла. При определении этой границы исходили из того, что нахождение могилы преподобного Максима Грека к востоку от этой линии маловероятно, ибо это находилось бы в резком противоречиями со всеми известными свидетельствами. Таким образом, был сразу же заложен раскоп размерами по линии север – юг 5 метров, по линии восток – запад 12 метров, т. е. общей площадью 60 кв. м.

При принятии решения о месте начала раскопок учитывалось следующее обстоятельство. Из отчета Г. Красноцветова известно, что свой раскоп он заложил около центральной части северной стены Духовской церкви. Было решено начинать раскопки именно с этого места. Исходили при этом из следующего: надо было проверить предположение Г. Красноцвето-ва и или подтвердить, или опровергнуть его, и, второе, была надежда на то, что где-то удастся в вертикальном разрезе увидеть стратиграфию еще не раскопанного слоя, что поможет в дальнейшем, и сделает более ясным то неизвестное, что нас могло ожидать при раскопках еще неисследованной площади.

Первой задачей было удалить по всей площади раскопа современную каменную вы-мостку, что и было выполнено. Под ней находился подстилающий ее и нивелирующий слой чистого песка толщиной 0. 20 ― 0. 25 м . После снятия этих слоев раскопки сосредоточились на пространстве между вторым и третьим пилонами считая от северо-западного угла Духовской церкви, т. е. на площади, уже раскопанной Г. Красноцветовым. (Рис. 1, 2, 3, 4, 5).

Раскопки между вторым и третьем пилонами северной стены (на месте раскопок Г. Красноцветова)

На этом участке под этим слоем ― слой строительного мусора толщиной 0. 60 ― 0. 75 м , состоящий из земли коричневого цвета с большим включением битого кирпича, щебня и других посторонних предметов.

На расстоянии 2. 20 ― 2. 40 м от северной стены Духовской церкви по направлению к северу на глубине 0.60 м от нулевой отметки была обнаружена вымостка, стоящая из ровно выложенного кирпича размером 25 х 12 х 6. 5 см. Южный край ее ― рваный, северный примыкает к северной стене здания, построенного здесь в 1867 году для симметрии с приделом Филарета Милостивого (об этой стене и самом здании несколько позже). Совершенно очевидно, что обнаружен кирпичный пол этого здания или же кирпичная подстилка под чугунные плиты. Находит простое объяснение и изломанная линия южного края ― между этой линией и северной стеной Духовской церкви до 1942 года тоже был такой пол, но он был удален Г. Красноцветовым при раскопках. Таким образом, ломаная линия пола является границей раскопа Г. Красноцветова. (Чертеж 2).

Следует особо отметить, что на этом участке, равно как и на следующем, между первым и вторым пилонами, фундамент Духовской церкви во избежание каких-либо непредвиденных последствий, не обнажался: всегда около него оставался не расчищенным слой грунта толщиной около 20 см. Ниже шел суглинок с небольшим включением щебня.

Во время углубления в этом слое, которое производилось с большой тщательностью и осторожностью, были обнаружены все четыре погребения, которые в свое время обнаружил Г. Красноцветов. Все они находились на своем изначальном месте в полной целости и сохранности, что свидетельствует о бережном отношении к ним открывшего их археолога и служит лишним аргументом в пользу высказанного ранее предположения о том, что Г. Крас-ноцветов был человеком верующим. В западной части раскопа была обнаружена так же аккуратно сложенное скопление человеческих останков-костей, о которых пишет в своем отчете Г. Красноцветов. Какой контраст по сравнению с тем, что мы увидели ранее, при раскопках с южной части Духовской церкви.

При удалении этого слоя удалось “поймать” фрагмент склепа над захоронением № 5 ― часть кирпичного полуциркульного свода. По-видимому, основная часть склепа была разобрана при предыдущих строительных работах или раскопках. Захоронение это было обнаружено во время наших раскопок после удаления части кирпичной вымостки.

Важно было быть уверенным в том, что на этом участке больше нет никаких иных погребений или сооружений и что обнаруженные останки ― все, что есть на этом месте. С этой целью прокопали ниже уровня обнаруженных Г. Красноцветовым погребений еще на глубину до 0. 80 м. Грунт ― материковый суглинок, чистый, однородный по плотности и составу, без каких-либо находок. Никаких новых захоронений или сооружений в этом слое обнаружено не было. После этого углубления работы на этом участке были, в основном, завершены. Решение о том, принять или не принять предложение, выдвинутое Г. Красноцветовым, что одно из обнаруженных захоронений являются святыми мощами Максима Грека, было отложено до окончания раскопок на соседней площади, расположенной к западу от уже раскопанного участка, между первым и вторым пилонами Духовской церкви.

Раскопки между первым и вторым пилонами северной стены.Стратиграфия участка

Верхний слой на этом участке, состоящий из чистого песка, был удален в самом начале работ. Ниже него шел такой же слой строительного мусора, состоящий из битого кирпича, комков глины, щебенки и прочих посторонних предметов как и на участке рядом. Почти по всей площади участка находился простой известковый слой, состоящий из извести и мелких отесков белого камня. Обычно такой слой является результатом проходившей поблизости строительной деятельности. И данный случай не является исключением ― слой образовался при строительстве Духовской церкви. Начинается он у самых стен храма и продолжается на север, постепенно уменьшаясь в толщине.

Ниже этой известковой прослойки находится суглинок, очень плотный, с небольшой примесью мелкого белокаменного щебня. Этот слой идет до самой материковой глины. Толщина его ― 0. 50 – 0. 70 м. Он очень плотный и однородный, удалению поддается с большим трудом.

На всей глубине раскопа и на всей его площади постоянно встречались необработанные или отесанные белокаменные блоки различной величины.

 Строительные остатки на участке.

На участке обнаружены некоторые строительные останки, а попросту говоря, стены.

Самая северная стена. Сложена из кирпича современного облика, направление стены восток – запад, ширина ее ― 1.00 м, края очень ровные. Стена, точнее говоря, то, что от нее осталось, сохранилась всего на высоту двух плашмя уложенных кирпичей, т. е. около 0. 15 м. Кирпичная кладка расположена на очень низком фундаменте, состоящем всего из одного ряда небольших камней булыжников. В свою очеред7ь эти мелкие булыжники лежат на земле, судя по визуальному наблюдению, насыпной. Поскольку исследовать это грунт детально физически было невозможно, то пришлось ограничится только таким визуальным наблюдением. Стена раскрыта по длине, т. е. по направлению восток – запад на протяжении 19 м, ее восточный край закругляется в сторону Духовской церкви на уровне ее апсиды. Интерпретация этой стены не представляет никаких затруднений, она ― нижняя часть северной стены той постройки, которая была возведена в 1867 году одновременно с приделом Филарета Милостивого с южной стороны Духовской церкви для ее симметрии. Пристройка была разрушена в 1938 – 1940 годах, во всяком случае во время раскопок Г. Красноцветова в 1942 году ее уже не было. Верхняя поверхность кладки находится на глубине 0. 82 м от принятой нулевой отметки. (Чертеж 1 и 2).

Вторая северная стена. Обнаруженая во время раскопок стена примыкает к только что описанной, с юга. Ее направление также восток – запад. Эта стена сложена из необработанного белого камня средних размеров и архитектурных деталей, использованных как простой строительный материал. Сохранившаяся ширина ― 0. 70 – 0. 90 м (в разных местах разная). Сохранился по высоте только один ряд камней, что составляет 0. 30 – 0. 35 м. Стена раскрыта по длине на протяжении около 4.00 метров. Ее восточный край обрывается на уровне восточного края второго пилона северной стены, если вести счет от северо-западного угла Ду-ховской церкви. Несомненно, что эта стена также является частью Максимовой палатки, только возникает вопрос ― какой? Какого времени? Стратиграфия раскопа и соотношение ее с другими стенами позволяет уверенно утверждать, что самое позднее время, к которому ее можно отнести ― это перестройка палатки, произведенная в 1842 году. Об этом, в частности, могут свидетельствовать ее размеры. Более точную дату постройки к которой она относится можно будет установить только в том случае, если в архивах удастся найти планы всех палаток, сооружаемых над местом погребения преподобного Максима. Повторяю, пока можно только утверждать, что она не позже 1842 года. Верхний край кладки находится на отметке около 1. 40 м от принятой нулевой линии с колебанием в 2 – 3 см в ту или другую сторону. Неровная верхняя поверхность кладки, тот факт, что она лежит фактически прямо на материковой глине, дает все основания предполагать, что это только фундамент какой-то стены, которая была вся разобрана. (Чертеж 1).

Западная стена. На этом участке была обнаружена еще одна кладка. В отличие от двух только что описанных, эта кладка проходит по линии север – юг. Она начинается у северозападного пилона Духовской церкви и проходит на север. Проследить и выявить характер сочленения ее с фундаментом Духовской церкви не представилось возможности, так как фундаменты церкви обнажать было нельзя из-за опасения повредить их. Но можно совершенно уверенно говорить о том, что сочленялись они путем примыкания, а не вперевязь. Северный край этой кирпичной кладки уходит под только что описанную белокаменную кладку, между которыми имеется прослойка грунта толщиной около 10 см. Основание кладки покоилось на нескольких крупных валунах, которые в свою очередь лежали на материковой глине. Ширина кладки ― около 1 м. Кладка состоит из большемерного кирпича, залитого особым известковым раствором, так что кладка представляет из себя необыкновенно прочный монолит, из которого отделить даже небольшой фрагмент можно было с величайшим трудом.

Положение и размеры кладки в точности совпадают с западной стеной Максимовой палатки, показанной на чертеже 1778 года. Вопрос заключается только в том, в чем заключалась перестройка палатки в 1778 году? Только ли в замене наземных сооружений, или же в ее коренной перестройке, включая фундаменты? Если да, то по старому плану и в прежних размерах или все было устроено по новому?

Документального ответа на эти вопросы пока нет, имея в виду архивные материалы. Размеры кирпича и техника кладки сближают обнаруженный фундамент с самой Духовской церковью, построенной, как уже говорилось в 1476 году. С другой стороны, о чем уже также говорилось, чертеж 1778 года настолько точно передает действительное положение вещей, натуру, и, в частности, положение честных останков преподобного Максима, что невольно проникаешься мыслью, что он сделан с натуры, а не по расчетам, и что при перестройке часовни-палатки в 1778 году докопались до гроба с Преподобным. Когда бы обнаруженная стена не была построена ― в 1591 году или в середине XVII века или же в 1778 году после ее обнаружения стало ясно ― святые мощи преподобного Максима Грека надо искать здесь. Подобных по древности и по совпадению со всеми имеющимися в нашем распоряжении свидетельствами о месте погребения преподобного Максима и о постройках около этого места во всей ранее раскопанной площади обнаружено не было. Углубляться начали с сугубой осторожностью и с сугубой молитвой.