Слово 26. В котором пространно и с жалостью излагаются нестроения и бесчиния царей и властей последнего времени

Подробности

Категория: Нравоучительные сочинения

Шел я по трудному и многоскорбному пути и увидел жену, сидящую при пути, которая, наклонив голову на руки и на колено свое, горько и неутешно плакала; она была одета в черную одежду, приличную вдовам, и окружена зверями: то были львы, медведи, волки и лисицы. Я ужаснулся при этой страшной и неожиданной встрече, однако ж дерзнул приступить к жене и, сказав ей обычное приветствие, спросил, кто она, как ее зовут, зачем сидит она при этом пустынном пути, и какая причина ее плача и сетованья? Она же с тяжелым вздохом отвечала мне, говоря: „Напрасно ты затрудняешь меня, путник. Прошу тебя: проходи мимо молча, ибо мои скорби не только трудно высказать, но они и неисцелимы человеческими средствами. Не желай слышать их, ибо никакой тебе от того не будет пользы, а напротив, ввергнешь себя в беды. К числу многих моих неисцельных скорбей принадлежит и то, что управляющие ныне мною, по причине великой своей жестокости, нисколько не принимают от своих доброжелателей полезных советов. А чрез это они больше, чем чрез другие развившиеся в них страсти, сделали меня негодною и подлежащею поруганьям, а сами чрез то легко делаются пленниками всех окружающих их. Поэтому, иди, путник, с радостью своей дорогой, и не допытывайся напрасно о том, что касается меня, ибо не можешь дать мне никакой цельбы, или доставить какую-нибудь пользу." Я стал сильнее настаивать и упрашивать ее, чтобы она поведала мне причину своей скорби; при этом я сказал: „Почтеннейшая! Хотя я и не могу принести тебе никакой пользы, но сама ты, поведав свою скорбь, можешь этим доставить себе малое облегченье от гнетущей тебя болезни; также и я, и те, которые от меня услышат о сем, получим немалую пользу: ибо обычно людям как слышащим о похвальных делах других—возбуждаться этим к соревнованию им, так и злоключеньями других поощрять себя к осторожности, чтобы не впасть в те же беды. Поэтому, прошу тебя: скажи смело о себе, ничего не утаивая." Будучи убеждена этими словами, она несколько приподняла голову и, взглянув на меня, сказала: „Не хотела я, о странник, поведать тебе то, что касается меня, опасаясь, чтобы ты, предав это писанию, не навлек на себя ненависти со стороны тех, которые отвращаются и ненавидят поучения старцев, и которые этим более чем всяким другим общественным недугом, навлекают окончательную погибель на начальников и властей народных. Но, возложив все упование на человеколюбие и благость общего всех Создателя и Владыки, возвещу тебе все причины своей печали: может быть, некоторые благоразумнейшие, милостью Божьею, услышав это, раскаются и отстанут от столь великого своего нечувствия и безобразия, и обратятся к богоугодным делам, могущим доставить им славу и честь, и возрастание их державы. Слушай же со вниманием то, о чем ты хотел от меня услышать.
Я, о странник, одна из благородных и славных дщерей Царя всех, Создателя и Владыки, от Которого «всякое даяние благо и всяк дар совершен» нисходит на тех из сынов человеческих, которые ищут Его всякими праведными делами и чистотою жизни, Который есть Отец всем, на небе и на земле. Имя у меня не одно, но именуюсь различно: я называюсь и начальством, и властью, и владычеством, и господством. Настоящее же мое имя, в котором заключаются все вышесказанные, есть «Василия» (т.е., по переводу с греческого «царство»). Это превосходное наименование я получила от Вышняго, так как владеющие мною должны быть крепостью и утверждением для подчиненных им, а не пагубою и постоянным смятением. Таково значение на греческом языке имени „Василия, " но многие, не разумея сего и недостойно царского моего наименования правя делами своих подчиненных, вместо царей делаются мучителями, чем и меня бесчестят и себя ввергают в великие скорби и болезни, получая от Вышнего достойное своего безумия возмездие."
Услышав такие слова, я пал к честным ногам жены, поклонился ей с подобающим благоговением и стыдением, прося у нее прощенье в том, что ранее по неведению не воздал ей подобающей царям чести, и вместе просил ее, чтобы подробнее объяснила мне причину своей печали и сидения при пустынном пути, дабы мне яснее узнать относительно ее. Тогда она с радостным расположением обратилась ко мне и сказала: „Так как я вижу, что ты, о странник, ревнуя по Боге и будучи воодушевлен нелицемерною любовно к родственному тебе роду человеческому, желаешь узнать от меня то, что касается меня, чтобы чрез твое прилежное изыскание другие получили некоторую пользу, то слушай, и пусть тобою все истинно благочестивые и желающие благоугодить Вышнему сподобятся получить бесконечное Его царство. Меня, дщерь Царя всех и Создателя, как я сказала выше, стараются подчинить себе все сластолюбцы и властолюбцы, но весьма мало таких, которые бы, действительно, радели обо мне и украшали бы меня, которые бы достойно Отца моего и царского моего имени устраивали положенье живущих на земле людей. Большая же часть подчиненных мне, побеждаясь сребролюбием и лихоимством, мучат подручных себе всякими денежными взысканиями, и принудительными работами по возведении многоценных строений, нисколько не содействующих им к утверждению их державы, а служащих лишь к излишнему самоугождению и к удовлетворению желаний их развратных душ. Это, воистину, те самые, о странник, коих укоряет бывший истинный мой радетель, царь Давид, который говорит: «яко исполнишася помраченнии земли домов беззаконий» (Пс. 73, 20). И хорошо назвал он их самих помраченными земли, а дома их—домами беззаконья, как устроенные посредством неправедных истязаний и наполненные всегда всяким лихоимством и неприличным бесчиньем. Отвергнув от души и мысли своей совет того же моего праведного радетеля, который завещает властям: «не уповайте на неправду, и на восхищенье не желайте, богатство аще течет, не прилагайте сердца», — они поработились страсти сребролюбья и лихоимства, и омрачилось неразумное их сердце, ибо божественный свет, который «просвещает всякого человека, грядущего в мир», в них погас. Любящие же действительно, а не лицемерно этот свет, не лгут пред общим Владыкою, когда в молитве своей, как бы хвалясь, говорят: «светильник ногама моима закон Твой, и свет стезям моим» (Пс. 118, 105). Те, которые говорят это искренно общему всех Владыке, когда молятся, ни «ногама» своими, то есть, праведными и благочестивыми понятьями, не уклоняются от правды в страсти лихоимства и неправды, ни «стезями» своими, то есть мыслями и тонкими помышлениями, не оскверняются плотскими похотями, но «законом», то есть, заповедями Вышняго, как бы некоторым светильником, освещаются и исполняют всякие добродетели: они и любят и хранят чистоту и святость души и тела, и радуются о всякой правде, о человеколюбии, кротости, благости своих подчиненных и, будучи украшаемы всякими добрыми делами, с дерзновением говорят: «сотворих суд и правду, не предаждь мене обидящим мя» (Пс. 118, 121) лукавым человекам и бесам; и опять: «неправду возненавидех и омерзих, закон же Твой возлюбих» (Пс.118, 163), который говорит мне: «блажени милостивы, яко тии помиловани будут, блажени алчущии и жаждущии правды, яко тии насытятся», то есть, насытятся Самим Богом и Спасителем своим, Который, по слову божественного Апостола, «бысть им правда от Бога и избавление» (1 Кор. 1, 30). Они так Его всегда отыскивают с великим желанием, как человек, томимый сильным голодом и жаждою, который прежде всего желает насытить чрево свое хлебом и утолить томящую его жажду—водою. Таковы были все древние мои радетели, между которыми первый есть блаженный оный царь и благочестивый священник Вышняго, приснопамятный Мелхиседек, который великого делателя страннолюбия и всякой другой добродетели — патриарха Авраама благословил, встретив его с хлебом и вином, когда тот возвращался с победою после пораженья Ходоллогомора (Быт. 14, 17. 18). Мелхиседек этот, уподобляемый божественным проповедником (Павлом) Сыну Божью, как не имеющий в священном писании ни начала дней, ни конца своей жизни, толкуется прежде царь Седек, что значит царь правды, потом царь Салима, то есть мира. Для чего он поставил правду прежде мира?— Чтобы показать, что где правда, там непременно изобилует и мир, а не напротив; ибо многие из тех, которые наполовину мне обручились, возлюбили мир и любят иметь мир с соседними подобными им языческими властителями, а своих подчиненных жадно поедают всякими неправедными истязаньями и лихоимством. Таковы все те, которые, по справедливости, называются притеснителями, о которых пророк Божий говорит: «пастырие мнози растлиша виноград Мой, оскверниша часть Мою» (Иер. 12, 10). «Горе вам, пасшырям», ибо вы пасете самих себя, а овец Моих оставили гибнуть голодом (Иер. 23, 1. Иезек. 34, 3. 4). И чрез другого пророка говорит: «Како бысть блудница град верный Сион полн суда: в немже правда почивате, ныне же в нем убийцы. Князи твои не покоряются, общницы татем, любяще дары», усердные мстители, «сирым не судящии и суду вдовиц не внимающии. Сего ради тако глаголет Господь: горе крепким во Исраили: не престанет бо ярость Моя на противные» (Исаии 1, 21. 23. 24). Кто же в состоянии достаточно оплакать их, недугующих толиким нечувствием и так сильно прогневляющих Бога, сподобившего их такой великой чести и таких санов? После стольких поучений и советований боговдохновенных апостолов, после таких страшных угроз, после стольких примеров пагубы и окончательного разорения неправедных царств, —они не страшатся и не боятся Господа Вседержителя, Который «гордым противится, в руце» Которого «чаша исполнь вина нерастворенна», то есть, чаша ярости и нестерпимого гнева, из которой «испиют вси грешнии земли» (Пс. 74, 9), кои всякими своими неправдами и лихоимством уничижают честнейший сан царский, у которых «ноги скоры пролияти кровь», по причине их неправедной зверской ярости. Противясь столь бесстыдно Вышнему, как не боятся они глаголющего к таковым: «сия сотворил еси и умолчах, вознепщевал еси беззаконие, яко буду тебе подобен» (Пс. 49, 21). То есть, ты думал про себя, что как ты относишься с бесчувствием ко всяким беззакониям и неправдам, и, видя обидящих, молчишь, и нет тебе никакого дела до тех, которые согласно с твоим неправедным мудрованием обижают других, и не мстишь им за обиженных ими, —думаешь ли ты, что и Я, подобно тебе, премолчу ваши неправды и богомерзкие осквернения, и не отомщу за вопиющих ко Мне непрестанно на вас и горько плачущих по причине своих бед, какие терпят они от вас? Нет! нет! Я—праведный Судья, и «обличу тя, и представлю пред лицем твоим грехи твоя» (там же). Разве не слышишь Меня говорящим: «страсти ради нищих и воздыхания убогих ныне воскресну, глаголет Господь» (Пс. 11, 6)? Как презираешь также и следующее слово Писания, которое говорит: «чесо ради прогнева нечестивый Бога?» Затем, показуя твое безумье, объясняет: «рече бо в сердце своем: не взыщет» (Пс. 9, 34). Не обманывайте себя без ума. Я взыщу, взыщу! Ибо Я—«Бог отмщений Господь, Бог отмщений», Который не обинуется (Пс. 93, 1). Как не страшитесь, будучи обвиняемы бывшим праведным царем, который говорит Мне о вас с негодованием: «люди Твоя, Господи, смириша, и достояние Твое озлобиша,вдовицу и сира умориша, и пришельца убиша» (6)? Не так ли и не хуже ли этого поступаете и вы ныне по своему немилосердно? Не слышите ли того же праведника, как он всей душей поощряете Меня против вас, говоря: «и воздаст им Господь беззаконие их, и по лукавствию их погубит я Господь Бог» (23)? Зачем презирает вы завещанье его, где он говорит вам: «и ныне, царие, разумейте, накажитеся, еси судящии земли. Работайте Господеви со страхом, и радуйтеся Ему с трепетом. Приимите наказание, да не когда прогневается Господь, и погибнете от пути праведного, егда возгорится вскоре ярость Его» (Пс.2,10—12)?"
Когда она хотела еще продолжать, я прервал ее, сказав: «Все, сказанное тобою, вполне свято и страшно для тех, которые искренно боятся Бога и желают получить Его бесконечное царство. Но прошу тебя я, раб твой, объясни мне: как может тот, кто работает Вышнему со страхом, в то же время и радоваться Ему с трепетом? Ведь где живет истинный страх Божий, оттуда удаляется радость, как говорит неложное пророческое слово: «Сохранихся, и убояся сердце мое от гласа молитвы устен моих, и вниде трепет в кости моя, и во мне смятеся крепость моя» (Аввак. 3, 16). Если же «вниде трепет в кости» этого божественного мужа, и в нем «смятеся крепость его»: то как он же может возрадоваться?" На это она мне ответила: „Не слышал ли ты, о странниче, божественного евангелиста, который говорит: «страха несть в любви, но совершенна любы вон изгоняет страх» (1Иоан. 4, 18), то есть, изгоняет страх рабский, а не сыновний. Ибо когда человек усовершенствуется в любви к Создателю своему посредством прилежного исполненья всех святых Его заповедей, из коих первая и содержащая в себе все остальные, есть—«возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем умом твоим, и всею крепостию твоею» (Марк. 12, 30): тогда он истинно работает Создателю своему со страхом, то есть, исполнением святых Его заповедей, слушаясь Его во всем, как сын отца своего, со всякою радостно и благоговеньем. Тогда он и радуется с трепетом, то есть, исполняется радости духовной, а не плотской. Говоря —«радуйтеся Ему с трепетом», пророк разумеет именно радость духовную, которая рождается от исполненья святых Его заповедей. И это явствует из слов того же пророка Аввакума, который говорит: «Аз же о Господь возвеселюся, возрадуюся о Бозе Спасть моем». По какой причин, скажи нам, божественный Пророче? Потому, говорит, что «Господь Бог мой сила моя, и учинит нозе мои», то есть, благочестивые помыслы души моей, «на совершение» премудрости о Господе и непогрешительного разума. Можно это—«радуйтеся с трепетом»—понимать и в другом смысле. Бог, Который есть Создатель всех и Владыка, будучи весь совершенная благость и человеколюбье и милость, зная человеческую немощь, что мы естественно нуждаемся иногда в некоторой отраде и увеселены житейском, как то: в праздниках и торжествах и в радостных собраньях, как бы говорит: не возбраняю вам житейских радостных собраний в установленные дни и общего трапезования; сходитесь, говорит, вместе, радуйтесь и празднуйте, однако, с трепетом Моим, то есть, в пределах Моих спасительных заповедей, по слову проповедника Моего: «аще ясте, аще тете, аще ино что творите, вся во славу Божию творите» (1Кор. 10, 31). Вкушайте, говорит, и пейте вместе с радостью, по воле Моей и как Я вам завещал чрез того же Моего проповедника, который говорит: «нощь убо преиде, а день приблизися: отложим убо дела темная и облечемся во оружие света. Яко во дни благообразно да ходим», не в бесчинных пениях и пьянстве провождая время, «не любодеянии и студодеянии, не рвением и завистью, но облецытеся» в Господа Иисуса Христа и «плоти угодия не творите в похотех» (Рим. 13, 12—14). Не слушаясь ничего этого, находящееся ныне у власти, беззаконно и богопротивно пируют при звуке гуслей, бубнов и тимпанов, со всяким смехотворством, сквернословьем и кощунством, не помня слов пророка Божья, который обличает таковых, говоря: «горе востающим заутра и сикер» прилежно ищущим, проводящим дни в пьянстве, «и ждущим вечера: вино бо сожжет их: с гусльми бо и певницами, и тимпаны и свирельми вино пиют, на дела же Господня не взирают и дел руку Его не помышляют» (Исаии 5, 11, 12). Творимые ими пированья приличны скорее неверным язычникам, не знающим ни Бога, ни страшного Его суда и вечных тех мук, которые ожидают прогневляющих Вышнего такими своими богомерзкими пиршествами. Пированья эти ничем не отличаются от скверноубийственного пьянства Иродова, который, если бы предварительно не развратил царский ум беззаконным прелюбодеяньем и безмерным винопитием, то не отсек бы священной главы божественного Предтечи и Крестителя Иоанна и не отдал бы ее в виде мзды пляшущей отроковице. Также и люди, исшедшие некогда из Египта, если бы не развратили сперва свои умы такими же беззаконными играми и пьянством, как написано—«скдоша людие ясти и пити и восташа играти»: то не просили бы первосвященника Аарона, говоря: «сотвори нам боги, иже предъидут пред нами; Моисей бо сей, иже изведе нас от земли египетския, не вемы, что ему бысть» (Исх. 32, 6. 1). Пойми же, какого нечестья были причиною те беззаконные пированья и игры. Все сразу забыли: и самого Бога, и предивные Его чудеса, какие Он сотворил в земле Египетской и в Чермном море, и подаваемую с неба пищу, и источники, изшедшие божественною силою из камня в безводной пустыне, и самого блаженного Моисея, изведшего их из многолетней горькой работы египетской и, неблагодарные ко всему этому, стали просить себе рукотворенных богов, — «богов, ихже не ведеша отцы их». Такое воздаянье и такую почесть, обыкновенно, получают те, которые презирают закон и уставы общего всех Владыки и Царя; такие всегда объемлют плоды предавшиеся лихоимству и пьянству и плотским нечистотам—цари и князья и все неистовые рачители сребролюбия. Они впадают в неведение Бога, в забвенье о смерти и об имеющих постигнуть нечестивых и грешных по смерти муках; к этому прибавляется им безрассудство и безумье, сатанинская гордость и исступление ума, и наконец—самоволие и самоугодие. Они не внемлют ни священническому душеполезному учению, ни советам опытных старцев, ни угрозам боговдохновенных писаний; ко всему этому они глухи, и как аспиды глухие затыкают себе уши, а предались лишь одним сатанинским играм, всякому объядению и пьянству и поработились плотским страстям. Поэтому, они оставляются Богом и предаются во власть лукавых духов и оттоле бесы руководят ими. Это явствует, о странник, из того, что сами бесы говорят в одном псалме об оставленных Богом: «пожените, - говорят, и имите его, Бог оставил есть его и несть избавляли» (70, 11). Вот какое тщание и какую бодрость имеют бесы в погублении людей. Не столько ужасают их будущие вечные муки, сколько увеселяет погибель несчастных людей.
В такие то бедствия ввергают себя и таким страшным мукам подлежать те, которые, по причине великого своего безумья и нечувствия, ложно украшают себя моим царским саном. Вот ты слышал уже, о странниче, то, о чем желал узнать от меня. Иди теперь с радостью своей дорогой, хотя и нет для тебя никакой причины радоваться после того, как ты услышал, какими бедствиями охвачена вселенная. Поскорбев обо всем этом как следовало, я попросил ее, говоря: «Не поленись, госпожа моя, прошу тебя, еще немного поучить меня: для чего сидишь ты при этом пустынном пути, окруженная такими страшными зверями?» На это она мне сказала: „Этот пустынный путь образует собою нынешний последний окаянный век, как лишенный уже царей благочестивых и опустевший ревнителями Отца моего небесного, ибо все теперь ищут «своих си», а не Божья, —не того, чтобы прославить Его добрыми делами, благотвореньями и борьбою против тех, которые постоянно усиливаются стереть с лица земли истинную веру в Бога; стараются же только об увеличены пределов своей державы и из-за этого друг на друга враждебно вооружаются, друг друга обижают, радуясь кровопролитию тех и других верных людей; лукавством своим строят друг против друга разные наветы, как звери, а о Святой Церкви Христовой, подвергающейся разным терзаниям и различным наветам со стороны христоненавистных измаильтян, нет у них никакого радения. Не справедливо ли приравнивается пустынному пути настоящий окаянный век, а сама я, как вдовствующая жена, одетая в одежду вдовства, сижу окруженная дикими зверями, терзаемая ими, как и прежде я несколько тебе объяснила? А что всего более ввергает меня в окончательную печаль, это то, что нет у меня таких поборников, какие были у меня прежде, которые бы заступились за меня по ревности Божией и исправили бы бесчинных моих обручников. Нет у меня великого Самуила, священника Бога Вышняго, который дерзновенно стал против Саула, ослушавшегося меня, нет Наеана, который богомудрою притчею уврачевал царя Давида, и избавил его от страшного паденья, нет ревнителей, подобных Ильи и Елисею, не устыдившихся беззаконных мучителей, царей самарийских, нет чудного Амвросья, архиерея Божья, который не убоялся величья царской власти Феодосия Великаго, нет Василия Великого, просиявшего святынею и всякою премудростью, который премудрым своим учешем навел ужас на гонителя сестры моей, Валента, нет великого Иоанна Златоуста, который не потерпел обиды и не презрел теплых слез бедной вдовы, а изобличил сребролюбие и лихоимство царицы Евдоксии. Лишенная таких поборников и ревнителей, не справедливо ли уподобляюсь я вдовствующей жене, и сижу при пустынном пути настоящего окаянного века? Таковы мои несчастья, достойные многих рыданий! Ты же, слыша это, молись непрестанно общему всех Владыке Царю, чтобы Он, по человеколюбию Своему и неисчетной благости, благоволил оказать им свое человеколюбье и благость, дабы они отстали от всякого зла и всякой неправды, и восприяли бы правду, всякое богоугодное жительство и щедроты к подчиненным и чтобы, праведно и богоугодно управляя земною властно, получить им нескончаемое царство на небе вместе с теми, которые благочестно и богоугодно правили этою земною царскою державою, о Христе Иисусе, Господе нашем, Которому подобает слава, честь и поклоненье в бесконечные веки. Аминь.

• < Назад
• Вперёд >